Остарбайтеры («восточные рабочие», ещё их называют остовцами или попросту остами) — это представители гражданского населения оккупированных германской армией областей СССР, занятые на работах в пределах Третьего Рейха. В категорию остов не попадали жители земель, захваченных СССР между 1939 и 1941 годами (Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия, Молдавия и Северная Буковина). Права и даже доступный «продуктовый набор» этой группы людей были строго определены, их положение в социальной лестнице нацистского режима было существенно ниже всех других иностранных рабочих и самих немцев.
Точных цифр нет до сих пор. По документам Нюрнбергских процессов с территории СССР за годы войны было вывезено 4 млн 979 тыс. человек гражданского населения. Оценки числа советских военнопленных, оказавшихся в немецких лагерях на принудительных работах, колеблются от 2 млн до 3,1 млн. Существуют и одномоментные оценки пребывания советских граждан в Германии. Так, в сентябре 1944 из почти 6 млн иностранцев, обслуживавших экономику Германии, 2,4 млн были выходцами из СССР.
Пребывание в плену или в Германии в послевоенный период рассматривалось государством как своего рода предательство. Соответствующая пометка в автобиографических анкетах в лучшем случае закрывала доступ к секретной информации, в худшем — лишала возможности получить образование и устроиться на хорошую работу. Многие бывшие осты рассказывают об оскорблениях в их адрес со стороны односельчан после возвращения домой. Всё это способствовало тому, что до 7 млн советских граждан (то есть до 4% населения!) стали маргинальной группой, вынужденной скрывать своё прошлое. Не следует забывать и о тех, кто сразу по возвращении в СССР был отправлен в лагеря.
Призывы отправиться на работу в Германию стали появляться в оккупированных районах сразу по приходу немецкой армии. Неэффективность подобной пропаганды привела к тому, что с весны 1942 года началcя принудительный угон на работы. Помимо ареста, оккупационные власти зачастую шатажировали людей, угрожая забрать родственников в случае неявки на сборные пункты.
Место проживания напрямую зависело от первоначального распределения на работы. Наиболее распространёнными вариантами были фермы (хозяевам запрещалось жить с остами под одной крышей, так что многие жили в подсобных помещениях) и рабочие лагеря при заводах. Рабочие лагеря строились из однотипных щитовых бараков на несколько десятков человек или под них выделялись подсобные помещения предприятия. Намного хуже были условия жизни в штрафных и концентрационных лагерях.
Сеть лагерей различных типов и подчинения была поистине колоссальной, общее их число оценивается от 30 до 43 тысяч. Самыми распространёнными были рабочие лагеря. Условия жизни в них могли отличаться радикально — очень многое зависело от владельцев предприятия. Другой группой лагерей были различные типы лагерей для военнопленных. Режим в них был заметно жестче, а питание — хуже. Большинство военнопленных и остов прошли через промежуточные пересыльные и распределительные лагеря, где люди жили в среднем не более пары месяцев. Беглецы или нарушители дисциплины могли оказаться в штрафных лагерях. Дном лагерной иерархии были концлагеря и штрафные лагеря.
Ответ на этот вопрос сугубо индивидуален. Людям, работавшим в сельском хозяйстве и не склонным к конфликтам с хозяевами, в целом могли быть гарантированы еда, кров и небольшая зарплата. Несколько тяжелее было положение работников промышленности. Однако в любой ситуации существовала крайне высокая вероятность оказаться в штрафных и концентрационных лагерях, пережить которые удалось немногим. Военнопленные изначально оказывались в худших, чем осты, условиях — им не платили зарплату, а путь из лагеря военнопленных в концлагеря был намного короче. С другой стороны высшим чинам немцы нередко предлагали сотрудничество и (в надежде на него) могли облегчить условия содержания.
После хаоса конца войны и начала «мира» довольно быстро была налажена система передачи советских граждан со всей Германии в зону оккупации СССР. Традиционный путь репатрианта лежал через фильтрационные лагеря НКВД (МГБ), где вместо всех немецких документов ему выдавалась справка о пребывании в Германии. После них можно было либо оказаться на принудительных работах при армии (зарплата выплачивалась на книжку, но не выдавалась), либо быть мобилизованным для продолжения военных действий и агентурной работы, либо оказаться в лагерях ГУЛАГа, либо — спокойно вернуться домой и встать на учёт в местном райкоме.
Неизвестно. Традиционная формула исследовательской литературы — «многие». Как свидетельствуют наши интервью, почти каждый из респондентов либо оказался на работах, либо близко знал кого-то, кого оставляли работать при части или отправляли на восстановление разрушенных заводов, войну с Японией или вовсе в лагеря.
Из-за того, что СССР отказался от репарационных претензий к ГДР в 1954 году, советские граждане фактически не смогли получить компенсаций за бесплатный труд и моральный ущерб в годы войны. Ситуация начала меняться в начале 1990-х, однако и тогда процесс распределения государственных компенсаций был непрозрачен, а суммы — невелики. Вторая волна компенсаций связана с деятельностью фонда «Память. Ответственность. Будущее» и австрийского «Примирение, мир и сотрудничество». В 1993-2005 компенсации были выданы всем, располагавшим соответствующими документами.
Николай Иванович Зубков
Остарбайтер, узник Маутхаузена
Об освобождении из концлагеря
Нас освобождали американцы. Едет танк, открывается брама, ворота, он заезжает. Люк открывается, оттуда негр выскакивает и по-своему кричит, что вы спасены, будете освобождаться. Американцы обесточили всё то, что было под током. Люди ведь были голодные, заморённые, я сам через забор перелез, и стали грабить эсэсовские бараки. Американцы нас предупредили, что много не ешьте, иначе можете погибнуть от обжорства.
Подробнее
Таисса Васильевна Толкачёва (Тесличенко)
Остарбайтер
Об эвакуации из Геническа
И вот появились эвакуированные. Эвакуированные, особенно евреи с чемоданами. И им обещали пароход, эвакуировать их. Из Польши в основном. Много уже было эвакуированных, много-много. И они буквально на вокзале сидели. Ждали. Они буквально ждали вот со дня на день, что приедут за ними пароходы. И действительно, пришли пароходы, их погрузили. И вы представляете, там и дети были, и старики, в общем, много. Два парохода пришло за ними. Погрузили. И только пароходы отчалили подальше – у-у-у! Вы знаете, как было страшно! Как это по-особому немецкие самолёты гудели. Бах! Один раз, второй раз, третий – и погрузили пароходы в море. В общем, вышли мы, над обрывом смотрим: да, нет уже пароходов! Нет.
Подробнее
Станислав Иванович Бродовский
Остарбайтер, узник Маутхаузена
О самостоятельной добыче еды в концлагере
Я був самый меньший там. И вжэ выхудив до тла. И там два хлопци такых сильнее, и воны мэнэ — дырка в туалете, деревянный туалет, и дырка... Ти штумбисты пидуть за обидом, и прыносять с собою, понаховують картошкы, всё, бо там и жарят, и варят, и там стружат ту картошку, стружат ту картошку и варят, и жарят, и всё, каждый раз. И ту лушпайку в туалет кыдають. А мэнэ — за ногы и я просуваюся в ту дырку, и за ногы дэржуть, вот, я позбыраю ту... лушпайку. И мы тогда вылизем, и помоем — бо там вода була, кран був — помоем, и так шэ дилылыся, шо воны разние, выбырае едын якый соби хоче. Бэрэ одын, потому бэрэ другый, потому бэрэ трэтий
Подробнее
Станислав Иванович Бродовский
Остарбайтер, узник Маутхаузена
О переходах из лагеря в лагерь (перевод)
И нас гонят. Подводы нагружены всякими продуктами — хлеб, мука, даже сахар. И так без коней, без ничего. В те повозки запрягают, одни пихают, другие тащут. И гонят нас этапом. По сторонам — эсэсовцы с автоматамы, вот так их держат... Снежок выпал. У кого что-то было, тот был обут, другие шли босиком по снегу. И гонят. Который встал, его сразу - не можешь идти, не оставим. Бах, расстреляли и закапывают. Штыковые лопаты давали тем, кто посильней.
Подробнее
Михаил Сергеевич Клинцов
Остарбайтер, узник концлагерей
О пытке холодной водой в Маутхаузене
Заключенный один немец идет, ему в душ надо было зайти, а мы тут лежим. Он отсчитал раз-два-три... десять человек: «Баден!», «Купаться!». А купаться — это значит стоять под холодной водой, пока не застынешь. Это была душевая, но холодная вода все время, заставляли, чтоб стоять под водой. Если выходит с воды — тебя дубинкой загоняет туда. Ну, вот и я туда попал. Те, повзрослее, они уже поняли, шо оно такое, а я как малыш подскочил под воду и говорю: «Да вы заходите, растирайтесь, отак это самое…» А сам думаю: «Если я до утра вот так вот выдержу, значит, я буду жив. Если не выдержу, значит, все тогда».
Подробнее